Вернулась. Отчёт писать надо, но не ждите особенно - ибо как не систематично в это раз. Без дробления и прочих мне привычных штук. Так - небольшая летопись проведённых дней, записанная по ходу действия, не обессудьте.
Видимо, уже завтра.

The way yoy leave me wanting more.

На этот раз я в Питере то количестве времени, когда не хочется регистрировать каждый прожитый день, а просто жить, потеряв насколько можно счёт времени.

Поезд. Снова Wrong, снова вперёд спиной. Болезненно-сладкие воспоминания те же беспричинные слёзы на расстоянии 30 см от потолка.

Вокзал. Без восторга? Просто с небес обрушивается оглушительная волна спокойствия. Даже когда не удаётся найти гостиницу ДМ - всё равно. Гостиница ДМ оказывается Центром духовной жизни,а по документам и вовсе Ведическим Обществом Духовного Развития. С душем за шторкой и неработающими водой и светом с полуночи до пяти утра. Зато рядом метро, перекрёсток с Крушовицей за по 106 за 0,5, Терёмок с берёзовым соком и извечным Макдональдсом, невдалеке от от парка Екатерингофа. Вечером того же дня - нет, даже не невский. Не Лиговский. Странная пацификообразная метка на карте метро - Сеннная-Спасская-Садовая.

Аннушка. Мы приехали в платье и в шортах, оттуда, где было + 37. Здесь все оправляются от дождей, Аннушка в джинсах, рубашке с тёмной бархатистой ленточкой, куртке. Здравствуй! И в Sпб. А дальше калейдоскоп случайных фактов. Красное, домашнее, стая поющих белок, крылатый снежный леопардовый котёнок, чужой стол, оранжевые бутсы, 41, 53, ненужный звонок, пролитый стакан. Жёлтая ветка - 4 линия. Одна станция. Вместе.

А потом - культпрограмма дня. Жарко, не загорев в военной Казани, загораю в Северном Петербурге. Немного Эрмитаж - не такая уж страшная очередь, паломничество до Миллионной - арка на ремонте, путь проходит через дебри института. Забежать в военторг, порыскать в книжном в поисках пособия Громова, вернуться домой, чтобы выпить пива и ароматизировать комнату 4-на-4 запахами вяленой рыбы.

Странные часы складываются в странные дни - маленькую странную жизнь. Кажется, живу здесь давно - но нет, всего лишь третий день, а формулировка "приехали позавчера" пугает ещё больше. Сегодня ноги будут убиваться в Пушкине. Я была здесь пять лет назад. Родные фактурно оштукатуренные стены, по которым я когда-то давно проехалась щекой до ссадины - но до этого ещё нужно дожить, отстояв безумно длинную очередь под палящим солнцем - в купчино градусник показывал + 36 - кажется, какое-то проклятье. прочем, всё лучше дождя.

Итак неожиданно огромный Екатериненский парк. тогда, 5 лет назад, он был.. Он не был. был дворец, сам А.С. Пушкин, маленькие книжечки-сувениры и саднящяя щека. Сейчас - огромное бело-голубо-зелёно-золотое пространство. Зачем мы пошли во  Дворец? Я хотела показать матушке Янтарную комнату. Не более. Маленькая, совсем не изменилась с тех пор. Странно огорожена посередине, почти не показанная, оттого скомканные впечатления.

А  вообще прекрасно. Хочется назначить свидание графу и спрятаться за той беседкой, пока не вспоминаешь что юной Лизавете не позволено было бы бегать с голыми ногами в таком коротком платье. По ка не очнёшься окончательно с туристическим фотоаппаратом в руках.

Остановку искать очень долго. Зато погуляли по Пушкину. Где-то здесь живёт Вячеслав. Ему здесь непонятно. И он не одинок.

Усталость захватывает быстро и решительно - и у касс Перекрёстка стоять отнюдь не на прямых ногах.

Придя домой - вот уже это грязное узкое пространство стало домом - делать возмутительно нелогичный вывод о том, что Питер - графитово-синий, а Казань - бледно-желтая.

Половина первого - а за окном светло, где-то в организме потерялись четыре кружки чая. Я повалюсь на тонкую кровать с отсутствующей подушкой, и не засыпая из-за внезапных комаров, вспоминаю свои здешние сны. О живущей той, которую я похоронила. О временно выселяющей нас администраторше отеля. И сегодня о Дейве. С ним снова легко разговаривать и он опять так же знает несколько слов по-русски. И я рассказываю ему про коллаж (во сне их было 2 - ещё один - с нарезкой из некоего клипа), спрашиваю про "DepMod team", он отвечает, весело, спокойно, долго. Потом отлучается, и я в очередной раз вспоминаю об автографе. Он возвращается вскоре, и я спрашиваю у него, не отвлекаем ли мы, такие, его от семьи. На что он, вздохнув, так очаровательно улыбнётся - "Ну да". И я буду просить прощения, он закивает головой - мол, куда без этого, и все же будет безумно приятно за него. За эту виноватую улыбку. Пусть даже во сне.

______________________________________________________________

Жить. Просто жить. В болезни и здравии, в жару и в дождь, в институте и метро...

Странная демо-версия странной жизни. Жестокие мысли и хорошая музыка. Какую цену заплатили бы киноманы, чтобы Цой не умирал? А что бы ты отдала, чтобы Илья был жив? А отдала бы?...А надо?...Жестокое мыслетворчество в наказание себе.

104 фм - какое чудное радио. Не слушала радио со времён съёма, когда платили за право жить в квартире, по соседству со Своей. Почему мне не было так чарующе больно, как сейчас?

Впрочем, я отвлеклась.

Больное тело лежит в кровати. На Рубинштейна градом убило кошку. На радио Hole to feed сменяется Тёплым снегом. И далее в том же духе.

Я зачем-то днём захотела дождя. И выходя из магазина заметила - что он здесь. И затем - прыг - снова солнце. и так хорошо. А вечером буря. Из окна макдональдса - словно телевизор . Выверченные зонты. Вода хлёсткими струями бьёт по спинам бегущих людей. А через два часа - молодая будущая мама, ещё без живота, в очереди за клубникой. Аппликации образов. "Что вы будете делать здесь 10 дней?"  - просто жить. В ожидании субботнего феста, слушать прогноз погоды.

Это так просто. Так странно.

_____________________________________________________________

Фестиваль.

Аннушка.

Метро Парк Победы.

На аллеях моего сна из моего сна красуются цветы и зелёные деревья. А на какое-то время теряюсь. Кажется, никогда не было этого февральского вечера. Просто толпы народа сквозь парк напоминает о чьём-то сне.

Неделя прошла с Сотворения. Залитая солнцем площадь. Слева поёт СерьГа. Поёт много, поёт рано - и всё так привычно. Очень жарко. Отправляемся на поиски зелёных платочков которые, как выяснилось, выдают за пиво.

Левая сцена. На траве с апельсинами и пивом в ожидании Глеба. Как он изменился за неделю, интересно? Мимо пробежал парень с флагом Matrixx. Я к этому даже привыкла. А пока на сцене странный (ей-богу какАлиса в стране чудес, всё чудесатее и чудесатее) рок-н-ролл Разных людей.

Я и Аннушка встаём на поребрик, матушку с фотоаппаратом выслав вперёд, к ограждению. На сцену выносят алые полотна. Такие знакомые.

Выбегут музыканты, мой личный любимец Костя. Выйдет Глеб. Он все ещё уставший, но другим. Совсем другим. Он будет петь много. Без четверти час, и думаю просто потому, что песен было много, а вообще на время не смотрела. Было много людей. Его ждали. Именно его. Конечно ему было приятно. ему по-настоящему НРАВИЛОСЬ. он говорил. Даже улыбался. Разговаривал. Клал руку Косте на плечо и пел - всё-таки совсем один он не может. И это хорошо.

Несмотря на весь ужас (теперь я понимаю)  Сотворения, хорошо, что оно было.Потому что теперь я могла подпевать наравне со всеми. Может, не совсем наравне - не так уж много Глеб пел в Казани     - и всё же. И он протягивал микрофон к толпе - и толпа пела. Когда шагала вниз - глухой шёпот , произнесённый мной. А он всё пел и пел. Спасибочки, ещё одна песня про Родину. В какой-то момент Костя и гитарист-из-Наива вышли в народ - Никто не выжил, где подсознательно не хватает Могилевского. Кстати о Лёше. Невольно вспомнились недавно слушанные Гастрбайки, особено буутусов-буратино. Ибо одну вещь Глебушка пел Именно так. "Я мразь и педераст, один из вас". Да здравствует пичшифт! И тем же буратинистым голоском - Серёжа, добавь басу, пожа-а-а-алуйста. Но, это как с Royal Albert Hall - "всё было круто, но главное не это. Одно слово - Алан".Всё было прекрасно. До тех пор, пока...

Гитарист-из-наива подходит к Глебу после "Песни напоследок", что-то спрашивает в ушко, Глеб качает головой, шепчет в ответ, ГИН кивает и отходит. Глебушка подходит к микрофону.

"Памяти Ильи Кормильцева"

Дальше идёт длинный-длинный знакомый-знакомый проигрыш, на протяжении которого я могу жить. Я задыхаюсь, закрывая рот руками, словно боясь закричать, что-то шепчу небу, кусаю нижнюю губу. Потом закусила мизинец, оставляя на нём синий венчиковый след от зубов, прежде чем решилась поднять глаза на сцену. Порвали мечту, убили мечту...А небо такое - что слышен свой непроизнесённый крик.

Я не знаю, как это объяснить. Я знаю людей, которые Илью вспоминают с грустью, которые вспоминают светлой памятью, которые не вспоминают вообще, которые "трам-пам-парам был хороший человек". есть многие люди, кому Илья был по настоящему близким. Дорогим. Которые его любят.

Но только Глеб, только у Глеба я узнаю то чувство, которое испытываю я. Какая-то непреходящая боль. Необъяснимая ничем. Не знаю, почему я; должна понимать, почему он - и всё-таки. Он отпоёт (какой странный глагол), ещё будут играть - а он сядет на колено у микрофона. Где-то далеко внутри сожмётся сердце. Я сделаю глубокий вдох и расплачусь. Потому что.

...И он ушёл. Ушёл, ушёл, ушёл. Ушли и музыканты, прежде чем товарищ-ведущий позвал назад - надо было поговорить про правила пивоварения, выбрать акционные браслетики, всё такое...Я испугалась. Не сводя глаз со сцены, тихое быстрое-быстрое моление - только не возвращайся, только не выходи, пожалуйста, только не выходи.

И он не вернулся.

Снейк и ГИН отвечали, они же и расписывались на футболках акции.

А он не пришёл.

И это ТАК...

___________________________________________________________

Потом долго-долго ждать Пикник. "Вот это его сын - а за ним - вон тот,в шапочке? Ой!"

Моим глазам предстала та-самая-орава-пикникоманов. Да простят меня пикникопоклонники, но я поначалу была удивлена активности фанов, сравнимой наверное, с активностью фанатов ДДт. Чувственному восприятию помешали слэмщики, точнее просто придурки. Ибо это тупизм и кошмар. Впрочем, на у-шамана-три-руки мне попрыгать удалось. Всё-таки знакомое,если не родное. Из "шоу"  был собственно шаман и человек-из-серебра-как-его-правильно-называть-? на песне собственно о серебре. Из услышанно-знакомых - фиолетово-чёрный, Египтянин тоже. Резюме - хочу попасть на концерт. Правда желательно сидячий, дабы не выглядеть дурой среди размахивающих козами фанатов.

Потом...а что потом? Наблюдение за "мокрым футболом" и прочими развлечениями. На сцене пел Чиж, но он был так далеко. Я слышала знакомые звуки, я знала эти слова - но всё это было так далеко. Не чуждо, но...Как, например, Сплин - песни петь - запросто, но на концерт не пойду. Где-то поёт б2 - надо же, нам не сказали! Толпа перед сценой - на этот раз правой - поёт, люди машут руками, в конце песня прерывается и...Поют танцы минус. Новое слово в фестивальных выступлениях - фонограмма без исполнителей, т.е. - радио. Мы подойдём куда-то вглубь, чтобы было слышно. Чайф выйдет как-то незаметно - словно выйдет из этого моря людей. Родной, домашний, добрый дядя Вова. Он тоже будет петь много - даже старинную свердловскую частушку про пиво - в конце концов, фестиваль был тематический. И ручками махали и у неба вопрошали есть ли здесь хоть кто-то, и гимн отмщённой Ямайке (Германия - Аргентина 4-0), и песню-междометие, и 17 лет - всё, всё, всё...Хочется отметить, как по-странному близко прозвучало "Ну, город Питер!"

Метро Парк Победы. Представляю, что здесь было тогда, зимой, когда совершалось чудо.

Аннушка. Сенная ей, Технологический нам. Выход на правую сторону.

Фестиваль. Странное ощущение радости.

_____________________________________________

Ночь. Мурлыкает Милен Фармер. Совершенно не хочется разговаривать - словно пропадёт какое-то очарование.

Страшно. Действительно страшно.

Последняя электричка. Невский проспект. Ещё даже светло, хотя первый час. Ещё нет ночной иллюминации. У уличного продавца дымятся ароматические палочки. Всюду люди. Милен поёт о чём-то несбыточном, и уже не страшно.

У Дворцового столпились люди. Невдалеке огненное шоу. У ростральных колон толпятся туристы, впрочем как и катерки на воде. Скоро начнётся шоу. Такое простое, бытовое, привычное, и всё-таки...

А пока над Троицким висит по-эппловски надкушенная луна. Невероятно низкая, невероятно крупная - с бутылочное дно. Тёмно-бордового цвета.

Набережная залита светом, и сквозь колоннады напоминает свечные огарки.

Мост уже вовсю переливается цветными огнями. Перестают ходить люди. Где-то раздаётся свист и улюлюканье. Мост надламывается и раскрывается на две части. Через минуту он уже гордо возвышается в уже совсем почерневшем небе. Тем временем, над Троицким мостом луна продолжает проживать метаморфозы. Сморщившись и пожелтев, стала напоминать пресловутую лимонную корку, а позже и вовсе приобретя вид прозрачного лукового колечка. Я оглядываюсь вокруг - люди разбредаются по стрелке Васьки. Нева становится похожа на неразбавленную гуашь. вспоминается какая-то детская сказка с разбитым блюдом и берлинской лазурью. Но это не то - вода походит именно на темно-синюю загустевшую гуашь из баночки.

Сидя на граните набережной Невы, слушать ДМ, в ожидании сводки Благовещенского. Стоит говорить, что в этом есть что-то странное?

А потом марш-бросок сначала до невского, потом по невскому, до Спб на Маяковке, где к вкусному пиву подадут невкусные сухарики. Матушка устанет часам к четырем. А я буду чувствовать себя прекрасно.

В шесть откроется метро - и можно будет жить, то есть ехать в гостиницу. Разбудив охрану, подняться к себе, где кто-то уже проснулся. Мне ещё так не хочется спать, но вечером ведь встречаться с Аннушкою и Катей.

Где-то в четыре часа вечера мы будем кружить у Чернышевской, не забывая договорённость в шесть быть на площади Восстания. В назначенное время с каким-то детским восторгом предвкушения ожидать Катю, по которой я очень соскучлась. Родная улыбка и любимый, удивительно мягкий голос. Обмен новостями и впечатлениями, ждать Аннушку. Опытный взгляд уровня чувств выхватит из толп строгий ищущий взгляд чайно-карих глаз.

На сегодня - Евразия. Суши и "Балтика семёрка ноль пять"

Очень странно писать о разговорах, поэтому не буду. - думаю, и так ясно, как могла выглядеть эта беседа.

По дороге к метро - Завтра на работу - завернуть в какой-то двор, полный кошек и котов. Из окна чьи-то ноги - "обычное дело, труп" . Долгие прощания - я это так болезненно воспринимаю, такой вот склад души. До когда? Зимой я учусь, летом - выпуск, экзамены, поступление. Когда-нибудь, обязательно.

________________________________________________________

Эксперимент удался. Можно гулять по улицам, не обращая внимания на названия, не говоря уже о карте. Не стоит говорить, что я знаю хоть что-то наизусть, но это потрясающее ощущение привычного - прекрасно.

Вчера была в Павловске. Не видела ни одной местной собаки. Поводково-сумочное собачье семейство с дамами на другом конце шнурка - в ассортименте, местных - нет. Объясняется ли это феноменом духа Клейли - я не знаю, скорее дело в суперпозиции Рины-Клейли и её духовной сущности.

Голуби, наощупь похожие на пушистые полые статуэтки, больно царапают руки и колени, пытаясь добраться до вожделенных семечек. Ни дворцов, ни музеев, ни прочих культовых сооружений местной администрации мы не посещали. Лес. Парк. и беличья полянка с тремя, а то и четырьмя нагло снующими вокруг созданиями, выпрашивающими и заслуженно одариваемыми орехами.

Открываю глаза - и нет никакого Павловска. Восьмое число, 15-35, +38 градусов, если верить информационному табло на Московском вокзале. Не грустно, не жалко - как-то очень странно. Другая жизнь, где дом - это не здесь, а там.

В вагоне безумно красивая бирюзовая отделка. Газета с крупным осьминогом Паулем и надписью ОН ПРАВ. Слушаю полюбившийся бизнес-фм в совсем развалившихся наушниках. Матушка трогает за плечо и пересказывает адио, как питерские университеты штурмуются абитуриентами, про страшный факт "перекличек".

Радио перестаёт ловить, шаффл плеера выводит на жизнерадостную композицию падающего самолёта - рекойловский black box.

Почему я так верю в это. Почему мне так хочется верить? Почему?

Странное ощущение. Слишком странное, чтобы плакать, уезжая. Слишком странное, чтобы скучать. Слишком странное, чтобы верить дальше. Un - maman a tort?

Просто десять дней совершенно другой жизни.

28.06.10 - 8.07.10

PS. А когда я уехала, пошёл дождь.

Не очень поняла твой комментарий, но кажется, положительный =)

Поцелуй его от меня. Да-да.

Со Смоленском всё прекрасно, проблема с Брянском.